В эволюционном тупике

Прослеживается прямая параллель между событиями 1991 года и февраля 1917-го. Известно, что идеология Февраля использовалась фашистами при создании коллаборационистских движений в 1942—1944 годах, когда в Праге прошёл учредительный съезд Комитета освобождения народов России. А власовский манифест, ставший его идеологической платформой, содержал в себе прямые отсылки к Февралю 1917 года.

Музыка, сочинённая после февральских событий композитором Гречаниновым на слова поэта Бальмонта и предложенная тогда в качестве гимна свободной России, стала официальной мелодией финансируемого Конгрессом США радио «Свобода», вещавшего из-за рубежа на территорию Советского Союза на протяжении всей «холодной войны». То есть 1991-й — это, несомненно, триумф Февраля 1917-го.

Но здесь важно понимать, какая это была революция. Я сторонник классической марксистской оценки того, что тогда происходило. Те потрясения, в которые была ввергнута страна в 1917 году, имеют под собой не субъективную основу (заговоры, клубы сионских мудрецов и масонов, которые наверняка тоже были). И сами они не возникают из воздуха, а являются следствием накапливающихся в государстве экономических и общественных противоречий. Марксистская теория говорит о том, что существует система экономических и исторических формаций, которые по законам диалектики неизбежно сменяют друг друга. Количественные изменения, накопившись, переходят в качественные.

И такие изменения в отсталой царской России, которая позднее других европейских государств перешла на рельсы капитализма, безусловно, были накоплены. В этом была повинна правившая царская династия. Своих могильщиков монархическая Россия вырастила сама, она сама сделала возможным то, что произошло в феврале 1917-го. И это было неизбежно. Так же, как неизбежна была казнь короля Карла I Стюарта в Англии или Марии-Антуанетты во Франции. Это бы произошло рано или поздно с помощью тех же шульгиных, гучковых, милюковых или других, которые родились бы на поколение позже.

Но гораздо больше всех заговоров и «клубов по интересам» для Февраля и Октября значил фактор Первой мировой войны. Марксистская теория опять же говорит нам, что в капиталистическом мире накапливаются противоречия, которые неизбежно сбрасывают его с исторической сцены через глобальные военные конфликты с колоссальным количеством жертв. И такой «разрыв» капиталистической системы происходит в её «слабом звене».

Историческое значение Октября ещё и в том, что он не допустил скатывания буржуазной России дальше в сторону реакции. Дал отпор корниловщине, колчаковщине, деникинщине, врангелевщине. А от них, как бы сегодня наши консерваторы и монархисты не открещивались от таких аналогий, — один шаг до фашизации страны. Как, скажем, это случилось в Германии, где социалистическая революция в 1918 году захлебнулась.

Очень важно обратить внимание также на то, что мы сейчас, будучи окружёнными кольцом так называемых оранжевых революций, которые на самом деле являются всего лишь буржуазными переворотами, инспирированными нашими так называемыми международными партнёрами, стараемся сделать так, в том числе и средствами массовой пропаганды, чтобы слово «революция» было полностью исключено из оборота. Это понятие у нас воспринимается как нечто ужасное и категорически вредное. В то время как революция — это всегда переход на новый качественный этап.

Так вот, отказываясь сегодня признать всемирно-историческое прогрессивное значение Великого Октября, мы, таким образом, привязываем себя к противоположности революции — к эволюции. А какова цена такого способа развития для общества? Ведь именно в эволюционном режиме в результате демократических выборов к власти в Германии в своё время пришли сверхреакционные фашистские силы.

Сегодня эволюционный путь может означать тотальную необратимую деградацию. Я вот только что приехал из Брянской области, где мы снимали приграничные с Белоруссией сельские округа. Мы видели абсолютную разруху, школы там стираются с карты жизни, как кляксы ластиком. Это порог, выйдя за который, можно уже и не вернуться!

Это и есть цена эволюции, которая, как в той же Польше, на Украине или в тех же США, тащит нас к реакции. Стремительно правеет наше деградирующее глупеющее общество. В условиях нарастающего экономического кризиса очень лёгкой добычей правых и ультраправых политических сил и партий, выражающих, как и в феврале 1917-го, так и сегодня, интересы исключительно капитала, становится молодёжь. Мы видим, что ныне весь политический спектр, за редким исключением, является правым. Либералы — это те же правые. Есть либералы немцовского свойства, а есть гитлеровского. Но это всё порождения капитала, по сути, одно и то же явление просто разной степени реакционности. И в эту сторону мы стремительно катимся. А в момент, когда (если мы уж проводим аналогию между 1917-м и современностью) царь-государь, не дай бог, окажется не в состоянии эту ситуацию удержать, то подхватывать её снизу будут группы хорошо натренированных молодчиков, которых мы уже видели на Майдане, которые жгли людей в Одессе, громили офис украинской Компартии и повредили голову памятнику Ленина в Киеве.

Поэтому главная задача сегодня — максимизация усилий на пропагандистском фронте, чтобы попытаться сдержать этот каток деградации. Необходимо всеми силами способствовать восстановлению в обществе, и особенно в молодёжной среде, стремления не к идеалистическому и мракобесному, а к рациональному и критическому познанию мира. Всё остальное — это вода, которая льётся на мельницы наших противников.

Константин СЁМИН,

телеведущий ВГТРК.

Источник: Газета "Правда"