Общенациональный кризис нарастает
Политическая обстановка в России продолжала накаляться. Временное правительство в обновленном составе по-прежнему не могло, да и не хотело, решить главные вопросы, выдвинутые революцией. А буржуазные и мелкобуржуазные партии всеми силами пытались погасить революционную энергию масс, уговаривая народ «подождать победоносного окончания войны», созыва Учредительного собрания, которое, как они объясняли, и справится со всеми проблемами. Но народ устал ждать. Война отнимала последние силы.
На первый план, наряду с вопросом о мире, выступает вопрос о земле. Затягивание его решения грозило стране голодом. Недостаток продовольствия дал о себе знать уже в начале войны. В армию были мобилизованы несколько миллионов крестьян и два миллиона лошадей. На полях некому и не на чем было работать. Общее производство зерна и мяса резко упало. Малоземельные крестьянские хозяйства в таких условиях просто не выдерживали свалившихся бед. В то же время многие сельхозпроизводители – в основном, помещики и сельские буржуа-кулаки - поспешили воспользоваться ситуацией, они начали припрятывать продукты, надеясь заработать на неизбежном повышении цен. Бороться со спекуляцией и сокрытием запасов пыталось еще царское правительство, столкнувшееся с проблемой нехватки продовольствия для армии и городов. В 1916 г. оно приступило к принудительному изъятию зерна у крестьян, т.е. ввело продразвёрстку. Подчёркиваем, не большевики, не Ленин были инициаторами продразвёрстки. Они просто вынуждены были прибегнуть к этому опыту царской власти в 1918 г., оказавшись в ещё более тяжелых условиях.
По мере затягивания войны продовольственный кризис нарастал. Именно нехватка хлеба в Петрограде в феврале 1917 г. стала той каплей, которая переполнила чашу народного терпения и послужила детонатором революционного взрыва. Трудовое крестьянство с радостью поддержало свержение ненавистной монархии. От новой, в его понимании – революционной, власти оно ждало мира и справедливого решения земельного вопроса. Сотни тысяч крестьян в солдатских шинелях рвались домой, измученные тяготами войны и тревожными вестями из дома, где бедствовали и голодали их жены и дети. Их вдохновляли и опьяняли пламенные речи эсеров и меньшевиков о революции, о свободе, о демократии, о равенстве. Однако, чем дальше, тем больше крестьянство видело, что кроме болтовни и пустопорожних обещаний дело не идёт. «Революционные» мелкобуржуазные трещотки вовсе не хотели давать ни мира, ни земли, ни хлеба. Зато призывали «бить и бить супостата до победы», т.е. бить такого же оторванного от мирного дела и семьи труженика, но одетого в форму другой армии, ради интересов крупнейших монополий. И конца этой империалистической мясорубке не было видно.
Теперь уже новые властители России в лице Временного правительства столкнулись с проблемой надвигавшегося голода. Но, прежде всего, их волновало продовольственное снабжение армии.