«Вестник Европы», сентябрь-декабрь 1917 г.: «После долгих и трудных переговоров было образовано новое министерство, в состав которого вошли представители торгово-промышленного класса. Будь это сделано раньше, возможно, что Корниловский заговор не имел бы места. Теперь же, в связи с ростом максималистского влияния в рабочих и солдатских слоях, лучшим доказательством которого могут служить муниципальные районные выборы в Москве, задачи нового Правительства тем более усложнились, что самый состав его не является многообещающим, и вряд ли способен сплотить вокруг себя все государственно-мыслящие слои населения». 

Далее либеральный журнал не без оснований предрекает: «Скорее всего Правительству придется столкнуться с новой, еще более сильной вспышкой стихийного недовольства, которое вновь будет односторонне приписано преступной агитации». 

Буржуазные журналисты не зря так всполошились. Московские выборы были барометром, показавшим глубокие изменения в сознании массы населения, прежде всего – трудящихся. Беспомощность правительства стала уже понятна всем, включая представителей разных слоев буржуазии. Левый поворот был очевиден. Особенность политических баталий в Москве и Петрограде состояла в том, что столичным жителям они были видны ярче. Партийные штабы тоже были на виду. Поэтому людям легче было разобраться, кто лишь разглагольствует о «народном благе», о «революции», о «патриотизме», а кто по-настоящему борется. Но и по всей России, внизу, в массах постепенно наступало осознание необходимости решительных перемен не на словах, а на деле. Можно сколь угодно рассуждать о том, что сделало бы Учредительное собрание, которое мелкобуржуазные власти не очень-то торопились созвать, и что было бы, если бы его «большевики не разогнали». Московские выборы совершенно определенно показали: рабочие и солдаты, а также стоявшие за ними крестьяне не верят больше эсеро-меньшевистским трепачам, и отдают свои голоса большевикам.