Николай II

Император Всероссийский, Царь Польский и Великий Князь Финляндский. Из императорского дома Романовых. Полковник; кроме того, от британских монархов имел чины адмирала флота и фельдмаршала британской армии.

Николай II (Романов Николай Александрович) (6 мая 1868, Петербург, – 17 июля 1918, Екатеринбург), последний российский император.

Старший сын императора Александра III. Образование домашнее (расширенный курс гимназии, университетский курс по объединённой программе государственного и экономического отделений юридического факультета, курс Академии Генштаба). Военную стажировку Николай II проходил в лейб-гвардейском Преображенском и Гусарском полках; полковник. Большое влияние на мировоззрение Николая II оказал один из его учителей – обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев – убежденный сторонник неограниченной монархии. По воспоминаниям С.Ю. Витте, Николай II был человеком добрым, далеко не глупым, но неглубоким; "основные его качества – любезность, когда он этого хотел, ...хитрость и полная бесхарактерность и безвольность" ("Избранные воспоминания", М., 1991, с. 596-97); он "не переносил лиц, представляющих собою определённую личность, то есть лиц твёрдых в своих мнениях, своих словах и своих действиях" (там же, с. 308 – 09). Сходную оценку Николаю II давал и П.Н. Милюков: "Николай II боялся влияния на себя сильной воли. В борьбе с ней он употреблял... единственное ему доступное средство – хитрость и двуличность" ("Воспоминания", М., 1991, с. 257).
Вступил на престол 21 октября 1894, после смерти отца (короновался 18 мая 1896 в Москве). С ноября 1894 женат на Александре Фёдоровне [Алисе принцессе Гессенской и Рейнской (1872 – 1918); их дети: Ольга (1895 – 1918); Татьяна (1897 – 1918); Мария (1899 – 1918); Анастасия (1901 – 18); Алексей (1904 – 18) – наследник престола, имел наследственное заболевание – недостаточность системы свёртывания крови (гемофилия)].
Царствование Николай II совпало с развитием капитализма в стране. При Николае II Россия потерпела поражение в русско-японской войне 1904 – 05. Хотя Николай II называл возможность народного представительства "несбыточными мечтаниями", он был вынужден идти на уступки общественности, ограничивая самодержавие. В ходе Революции 1905 – 07 опубликовал Манифест 17 октября, декларировавший политические свободы и создание законодательной Государственной Думы. По словам Витте, Николай II никогда бы не пошёл на это, если бы "не видел, что в данный момент у него нет другого выхода, обещающего успокоение" (Витте С.Ю., указанное сочинение, с. 598). Перед началом первой мировой войны среди ближайшего окружения Николая II выделялся "старец" Г.Е. Распутин, который, оказывая помощь больному наследнику, приобрёл неограниченное доверие императрицы; "Распутин при дворе получил столь исключительное влияние, что, несмотря на участие его в самых тёмных шантажистских делах, на непозволительное афиширование своих отношений, вконец дискредитировавших престиж династии, любовь к нему и какая-то слепая вера в него не иссякали у царя" (Мельгунов С., Последний самодержец, "Власть Народа", 1917, 7 мая, № 9); вместе с тем приписываемое Распутину влияние на Николая II (оппозиционной и левой и правой прессой) не всегда подтверждается фактами. Правительство Николая II проводило политику сближения с Францией; Российская империя вошла в Антанту, в составе которой вступила в первую мировую войну (1914 – 18). В августе 1915 Николай II, несмотря на противодействие правительства и общественных кругов, занял пост Верховного главнокомандующего, постоянно находился в разъездах между Царским Селом (здесь жила семья) и Могилёвом (Ставка), что затрудняло руководство государством и армией; армию фактически возглавлял генерал М.В. Алексеев.
В конце 1916 – начале 1917 разросшийся конфликт правительства с общественными организациями и Государственной Думой привёл к острому политическому кризису. Николая II многократно предупреждали о назревающих событиях. 3 декабря 1916 по поручению "семейного совета" династии Романовых с Николаем II беседовал его дядя великий князь Павел Александрович. Он просил как можно скорее "даровать конституцию" или хотя бы "министерство доверия", которое могло бы работать при поддержке Государственной Думы. Однако, как вспоминала его жена О.В. Палей, "на всё, что он просил, был дан решительный отказ" ("Страна гибнет сегодня", М., 1991, с. 175 – 76). В конце декабря 1916 великий князь Александр Михайлович, двоюродный дядя, шурин и личный друг Николая II, писал ему, что "начала революции следовало ожидать никак не позже весны" ("Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний", М., 1991, с. 220); и далее: "Приходишь в полное отчаяние, что ты не хочешь внять голосам тех, которые знают, в каком положении находится Россия, и советуют принять меры, которые должны вывести нас из хаоса" ("Московские новости", 1991, 14 апреля). 7 января 1917 у Николая II был с докладом председатель Государственной Думы М.В. Родзянко, который убеждал царя, что положение в государстве более опасное, чем когда-либо, что "можно ожидать самых серьёзных потрясений"; "Государь сжал обеими руками голову, потом сказал: Неужели я двадцать два года старался, чтобы всё было лучше, и двадцать два года ошибался?.." (Родзянко М.В., Крушение империи, Харьков, 1990, с. 206-07). Свои предчувствия революции и "анархии, которую никто не удержит", Родзянко повторил 10 февраля, но и на них Николай II не прореагировал (там же, с. 212 – 13). Личный информатор царя чиновник А.А. Клопов 6 февраля писал Николаю II: «...Россия переросла своё правительство, и теперь от Вас зависит, что будет написано на страницах её истории: "Революция" или "Великие преобразования"» ("Московские новости", 1991, 24 февраля). Все эти обращения влияния на позицию Николая II не оказали.
25 февраля (по другим данным, утром 26 февраля), после получения информации о волнениях в столице, Николай II телеграфировал командующему войсками Петроградского ВО генерал-лейтенанту С.С. Хабалову: "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны против Германии и Австрии" Ольденбург С.Ф., Царствование императора Николая II, СПб., 1991, с. 627). 27 февраля главнокомандующий армиями Северного фронта Н.В. Рузский переслал Николаю II телеграмму М.В. Родзянко, в которой, в частности, говорилось: "Считаю единственным и необходимым выходом... признание лица, ... которому будет вручено составить правительство, пользующееся доверием населения" ("Отречение Николая II", М., 1990, с. 224). Однако Николай II не смог полностью оценить происходившие события, 27 февраля он записал: "Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные неспокойные известия!" ("Дневник Николая Романова", "Красный архив", 1927, № 1, с. 136), вечером этого дня назначил генерала Н.И. Иванова главнокомандующим Петроградским ВО с чрезвычайными полномочиями, указав: "... с войском водворить порядок" (там же, с. 136). Иванову придавался ряд частей из войск Северного и Западного фронтов. Вечером 28 февраля Николай II отбыл в Царское Село, однако ночью поезда (царский и свитский) повернули назад, так как путь оказался занятым восставшими. Связь со Ставкой Николай II утратил. Прибыв в середине дня 1 марта в Псков, в штаб Северного фронта, Николай II получил телеграмму от генерала Алексеева с проектом манифеста, по которому Николай II признавал "необходимость призвать ответственное перед представителями народа министерство, возложив образование его на ... Родзянко" ("Отречение...", с. 231). После переговоров с Рузским Николай II в первом часу ночи 2 марта телеграфировал генералу Иванову: "Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не принимать" ("Отречение...", с. 231), в 5 часов 15 минут – генералу Алексееву: "Можно объявить представленный манифест" (там же, с. 235). Однако образованный 27 февраля Петроградский Совет РСД требовал отречения Николая II, о чём в 10 часов 2 марта Рузский информировал Николая II и предложил обсудить ситуацию после выяснения позиций главнокомандующих фронтами. Получив ответы главнокомандующих (все поддержали отречение), около 15 часов 2 марта Николай II решил отречься в пользу сына при регентстве брата великого князя Михаила Александровича, но отправку телеграмм Родзянко и Алексееву о своём решении задержал, дожидаясь направленных в Псков представителей Временного Комитета Государственной Думы – А.И. Гучкова и В.В. Шульгина. Лечащий врач наследника С.П. Фёдоров подтвердил, что болезнь Алексея неизлечима. В 22 часа прибыли Гучков и Шульгин. Гучков заявил о необходимости отречения в пользу Алексея, однако Николай II, как отмечено в стенограмме совещания, ответил: "...во имя блага и спасения России я был готов отречься от престола в пользу своего сына, но... пришёл к заключению, что ввиду его болезненности мне следует отречься одновременно и за себя и за него" (там же, с. 220). 2 марта в 23 часа 40 минут Николай II передал Гучкову манифест, помеченный 15 часами (то есть временем до прибытия Гучкова и Шульгина). В нём писал: "Судьба России... будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца... Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа... принеся в том нерушимую присягу" (там же, с. 223); затем по просьбе Гучкова и Шульгина Н. подписал указы с назначением главой правительства князя Г.Е Львова, Верховного главнокомандующим – великого князя Николая Николаевича, главнокомандующим Петроградским военным округом - генерала Л.Г. Корнилова. В дневнике Николай II записал: "В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!" (запись от 2 марта, "Дневник...", с. 137). 3 марта в Могилёве писал: "Оказывается, Миша отрёкся. Его манифест кончается четырёххвосткой [всеобщие, равные, прямые выборы при тайном голосовании. – Авторы] для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились - лишь бы так продолжалось дальше" (там же, с. 138). 8 марта Николай II подписал прощальное обращение армии: "Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестно нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству... помните, что всякое ослабление порядка только на руку врагам" (Жильяр П., Император Николай II и его семья, М., 1991, с. 154). По указанию Временного правительства обращение не было доведено до армии. Встретившись в Могилёве с представителями Антанты, Николай II подчёркивал, что "теперь надо поддерживать Временное правительство, что является лучшим способом сохранить Россию для союза, созданного для завершения войны…– (Ольденбург С.С., Император Николай II, "Русская летопись", кн. 7, Париж, 1925, с. 165).
Исполком Петроградского Совета РСД 3 марта постановил "арестовать династию Романовых и предложить Временному правительству произвести арест совместно с Советом РД... В случае отказа запросить, как отнесётся Временное правительство, если Исполнительный Комитет сам произведёт арест" ("Петроградский Совет РСД. Протоколы заседаний Исполкома и Бюро ИК", М.–Л., 1925, с. 9).
6 марта Петросовет повторил своё требование. Однако Временное правительство 6 марта в лице П.Н. Милюкова запросило мнение Лондона через английского посла Дж. Бьюкенена о возможности выезда Николая II в Великобританию (9 марта согласие было получено, но вскоре английское правительство уклонилось от дальнейших шагов). Под давлением Петросовета Временное правительство приняло 7 марта постановление: "Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишёнными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село" ("Вестник Временного Правительства", 1917, 8 марта). 8 марта в сопровождении 4 эмиссаров Временного правительства Николай II отбыл из Могилёва. 8 марта исполком Петросовета постановил арестовать царскую семью, и доставить её в Трубецкой бастион Петропавловской крепости ("Петроградский Совет...", с. 29), но Временное правительство убедило Совет, что в Царском Селе, куда Николай II прибыл 9 марта, он будет находиться под надёжной охраной. 10 – 11 марта Николай II приводил в порядок свои бумаги, уничтожив ряд документов [запись от 23 марта: "Разбирался в своих вещах и в книгах и начал откладывать то, что хочу взять с собой, если придётся уехать в Англию" ("Дневник...", с. 141)].
Николай II внимательно следил за развитием событий в стране, о чём свидетельствуют его записи в дневнике: 18 апреля – "за границей сегодня 1 мая, поэтому наши болваны решили отпраздновать этот день шествиями по улицам с хорами музыки и красными флагами" (там же, с. 145); Николай II отрицательно отнёсся к отставке Корнилова и Гучкова, вызванной их конфликтом с Петросоветом. Действия Петросовета вызвали у Николая II тревогу: "Что готовит провидение бедной России? Да будет воля божья с нами!" (запись 1 мая, "Дневник...", "Красный архив", 1927, № 2, с. 79). Николай II был поглощён семейными делами, не помышляя о каком-либо дальнейшем участии в политической жизни; 9 июня он записал: "Тяжело быть без известий от дорогой мама, а в остальном мне безразлично" (там же, с. 86). В июне приветствовал начало наступления Юго-Западного фронта: "Совсем иначе себя чувствуешь после этой радостной вести" (там же, с. 88). С началом в Петрограде Июльских событий отметил: "А где те люди, которые могли бы взять это движение в руки и прекратить раздоры и кровопролитие? Семя зла в самом Петрограде, а не во всей России" (там же, с. 90). Из деятелей Временного правительства наиболее высоко оценивал А.Ф. Керенского, который неоднократно посещал его: "Это человек положительно на своём месте в нынешнюю минуту, чем больше у него будет власти, тем будет лучше" (запись 8 июля; там же, с. 91). Положительно отнёсся к введению смертной казни на фронте, записав 13 июля: "Лишь бы принятие этой меры не явилось запоздалым" (там же, с. 92).
В конце июля Временное правительство приняло решение о переводе Николая II в отдалённый район; был назначен Тобольск. "А мы-то все так рассчитывали на долгое пребывание в Ливадии", - записал Николай II 28 июля (там же, с. 94). 31 июля Николай II вместе с семьёй отправлен, а 6 августа прибыл в Тобольск и помещён в дом губернатора. Режим был установлен довольно свободный. 20 октября Николай II записал: "Сегодня уже 23-я годовщина кончины дорогого папа и вот при каких обстоятельствах приходится её переживать! Боже, как тяжело за бедную Россию!" ("Дневник...", "Красный архив", 1927, № 3, с. 83).
Известие об Октябрьской революции дошло до Николая II лишь через несколько недель: "Тошно читать описание в газетах того, что произошло две недели тому назад в Петрограде и Москве! Гораздо хуже и позорнее событий Смутного времени!" (запись за 17 ноября; там же, с. 86). О годовщине своего отречения Николай II записал: "Вспоминаются дни в прошлом году в Пскове и поезде! Сколько ещё времени будет наша несчастная Родина терзаема и раздираема внешними и внутренними врагами? Кажется, иногда, что дальше терпеть нет сил, даже не знаешь, на что надеяться, чего желать?" (запись от 15 марта 1918; "Дневник...", "Красный архив", 1928, № 2, с. 119).
В 1917 и 1918 действовали различные конспиративные монархические группы, ставившие целью освобождение Николая II, но ни сами организации, ни их действия серьёзного характера не носили и были обречены на неудачу авантюрностью планов. В то же время сторонники реставрации монархии не делали ставку на Николая II, рассматривались кандидатуры различных великих князей.
В апреле 1918 по решению ВЦИК Николай II с семьёй был переведён в Екатеринбург. При приближении к Екатеринбургу частей Чехословацкого корпуса Николай II и его семья в ночь на 17 июля по решению Уральского областного Совета были расстреляны (чешские войска вошли в город 25 июля).
16 июля в ответ на запрос датской газеты по поводу слухов о казни Николая II была подготовлена правительств, телеграмма (за подписью В.И. Ленина), в которой говорилось о беспочвенности слухов, распространяемых капиталистической прессой (телеграмма отправлена не была – из-за отсутствия связи) ("В.И. Ленин. Биографическая хроника", М., 1974, т. 5, с. 640). 18 июля Президиум ВЦИК по докладу Я.М. Свердлова одобрил действия Уралсовета.

Литература: Переписка Николая и Александры Романовых, т. 5, М.-Л., 1927; Иоффе Г.3., Великий Октябрь и эпилог царизма, М., 1987 (библиография); Мэсси Р., Николай и Александра, М., 1990; Старцев В.И., Свержение монархии и судьбы России, "Свободная мысль", 1992, № 7.

К А. Залесский, В.Л. Боечин.